Вообще чехонь любит простор и держится преимущественно в больших реках, внутренних морях, реже в больших озерах (Ладожском, Ильмене, Платенском), а в небольшие реки почти никогда не заходит. Осенью и весною она совершает очень большие путешествия вверх и вниз по рекам, собирается тогда в огромные табуны и ловится в громадном количестве. Большею частью она живет в самых глубоких и быстрых местах реки и в самых широких рукавах (в низовьях Волги), летом также в чернях и морских заливах и никогда не заходит в поемные места, заливные озера и ильмени. Плавает очень быстро и нередко выскакивает из воды, гоняясь за насекомыми и мелкими рыбками [143] , которых очень часто находят в ее желудке. Большею частью ей достаются в добычу мелкие уклейки и молодь некоторых других рыб, но главную пищу чехони все-таки составляют разные черви и насекомые; во время падения метлицы на Шексне, Мологе и других второстепенных реках средней России она кормится исключительно этими перепончатокрылыми. Продолжительность жизни ее незначительна, но все-таки она живет не менее десяти лет, а не 4–5, как это предполагает Геккель. Плодовитою чехонь делается, по-видимому, еще не достигнув двухлетнего возраста, так как растет чрезвычайно быстро. По крайней мере в низовьях Волги в январе, т. е. на 9-й месяц своей жизни, она достигает уже почти половины своего роста, именно 20 см.

Главный лов чехони происходит весною, также осенью, исключительно в низовьях рек, — неводами и другими сетями. Иногда попадается она и на удочку, наживленную червяком и закинутую на быстрине и глубоких местах реки. Клев ее сходен с клевом уклейки, но гораздо вернее; удочка также пускается очень мелко, так как чеша держится у самой поверхности воды. Где ее много, она берет беспрестанно, особенно в начале лета, так что в короткое время можно выудить несколько сот штук этой рыбы. Данилевский был однажды свидетелем, как хорошо ловится она на удочку. При переправе через Миусское горло (в Азовское море) ему пришлось ждать парома, бывшего на той стороне пролива, и в это время мальчик успел натаскать с плота обыкновенной удочкой более полутораста штук чехони. Он их нанизывал на веревку и, чтобы иметь живыми, опускал в воду. От тяжести веревка оборвалась, и рыба пропала. Мальчик, однако, не унывая, продолжал свой лов и в течение менее трех часов наловил более прежнего. Еще в большем количестве ловится чехонь во время падения метлы. На Мологе, по свидетельству Фенкггина, иногда случалось, что часа в полтора науживали с последней крайней гонки, ближе к середине реки, до двух пудов этой рыбы. Арсеньев тоже говорит, что на Шексне ему удавалось ловить по 500 штук чехони.

На Десне, в Черниговской губ., не так давно еще чехонь ловилась на удочку во множестве — ночью, когда она стаями подходит к берегу, причем слышно издалека ее чмокание. Удят здесь нахлыстом («на свист»), наживляя удочку червяком. Чехонь клюет чрезвычайно резко и всегда сама себя подсекает.

Несмотря на свою костлявость, чехонь очень вкусна, и нежное сладковатое мясо ее весьма уважается на юге, особенно в Малороссии, куда соленая чехонь с давнего времени привозится с низовьев Днепра и берегов Азовского моря и заменяет для простонародья селедку. По этой причине она принадлежит к довольно ценным карповым рыбам, тем более что сбыт ее с каждым годом увеличивается. До 1868 года в нижней Волге чехонь шла только на топку жира, и то исключительно осеннего лова, но теперь и здесь ее приготовляют исключительно малосолом (причем на 1000 рыб полагается до 8 пудов соли) и отправляют в большом количестве в юго-западные губернии. Изредка ее также приготовляют впрок вялением и копчением. Улов чехони в нижней Волге в настоящее время, вероятно, превосходит за увеличением сбыта количество улова в семидесятых годах, когда он доходил до 5 миллионов штук. В свежем виде она может быть сохранена весьма недолгое время и после того, как вынута из воды, засыпает едва ли не скорее других карповых рыб, почему никогда не употребляется для наживы.

Весенний ход чехони в нижней Волге, под Астраханью, по наблюдениям В. Е. Яковлева, начинается с ранней весны, причем отдельные косячки ее состоят обыкновенно из рыб одного возраста. Трогается она с зимних ям уже в феврале, когда еще Волга бывает покрыта льдом. Эти ранние косяки состоят из мелкой чехони, не крупнее 30–35 сантим.; крупная же вдет позднее — в марте и апреле. Относительно икрометания чехони известно очень мало, и даже время ее нереста не определено с достоверностью. По-видимому, в южной и средней России она мечет икру после спада воды, в мае, но в нижней Волге значительно ранее, вероятно в конце марта или в апреле, до разлива, который начинается здесь много позже, чем в верховьях и средней части реки. Во всяком случае, чехонь нерестится всегда в самой реке, на очень быстрой воде, по перекатам, отмелям и песчаным косам [144] ; по словам сведущих ловцов, нерест происходит по утренним зорям, перед восходом солнца, преимущественно в туманную погоду. В это время она выпрыгивает из воды на пол-аршина и выше и толчется на одном месте до того густо, что вода кажется кипящею, как в котле. Низовые рыбаки говорят про нее: «Чеша икру бьет, точно огонь сечет». По некоторым наблюдениям можно заключить, что чехонь мечет икру неодновременно; именно более мелкая раньше, а крупная позднее, как это замечается и у других рыб. Идущая со взморья чехонь поднимается по Волге невысоко, ибо вступает в реку почти со зрелыми половыми продуктами; за Енотаевск заходят уже очень немногие косяки, так что главная масса рыбы нерестует в самых устьях. Надо полагать поэтому, что чехонь, встречающаяся весною в средней и частью верхней Волге, принадлежит уже к оседлым, а не проходным рыбам, как нижневолжская.

О ходе и нересте чехони как в средней Волге, так и на Дону и Днепре почти ничего не известно, и здесь требуются наблюдения. В Дон она идет, по словам Данилевского, в мае и продолжает идти до Покрова, но эта продолжительность хода показывает, что, вероятно, речь вдет о ходе чехони после нереста. По другим сведениям («Статистическое опис. Донск. обл.»), чехонь трется в мае, иногда в начале июня [145] . Икра чехони, конечно, не прикрепляется к подводным предметам и сносится течением вниз, так что развитие мальков совершается во время этого путешествия и молодь вылупляется на сотни верст ниже места нереста. В самке средней величины насчитывается до 100 тысяч икринок (яички прозрачные, в 2 миллим, диаметром), так что чехонь принадлежит к числу сравнительно весьма плодовитых рыб.

Выметав икру, рыба вместе с выклюнувшимися по дороге мальками скатывается в черни, т. е. на взморье. На некоторое время чехонь в нижней Волге как бы совершенно пропадает; она начинает входить в нее вновь с конца июля и вдет всю осень до заморозков. Впрочем, на зимовку главные массы ее в Волгу не входят, а располагаются в чернях, перед самыми устьями. Зимует чехонь всегда на тиховодных местах, где и залегает огромными косяками, в несколько десятков тысяч штук. Если зима теплая, то рыба лежит некрепко и переходит с места на место, подвигаясь исподволь ближе к реке. Ловцы считают чехонь предвестницей хода судака; если она тронулась, вслед за нею тотчас же трогается судак. Вероятно, эта связь между чехонью и судаком зависит от того, что чехонь составляет любимую пищу судака низовьев Волги.

ГОЛЬЯН

Phoxinus laevis [146] . В Москве — красавка, форелька, в Можайском у. — голопузка; в Верейском — свинобойка: в Тверск. губ. — золотавка, злотавка, бырянка; в Ярославск. губ. — синька, местами (Романовск. у.) — горчушка; на Сити (Моложск. у.) — малютка; в Орле — скоморох; местами — мулек, малявка, мулявка, голчик, голечка, синявка, синтявка, пестряк; на Днестре также — швия; на р. Суре — синявка, синтявка; по верхн. Днестру — бздерка, бздырка; в верх. Вислы — вер-жбувка; по Уфимск. губ. — лошок; на Неве — камергерчик; на Онежск. оз. — пестряк; в Пермской губ. — вандыш, краснозобик (Екатеринб.), на р. Исети — мясозоб; в р. Бабке — аргиш (тат.), также — гольян; в Зап. Сибири — солдат, гольян, голян; в Телецк. оз. — кильки (?), солдатики, гренадерчики; в Крыму — голыш. В Тульской — черевуга; на Суре — красуля, чебак; в Казанск. губ. — гольян, песочник, песчаник, синец, решнига, ёлшанка, казочек, чебак (при Каме); в Свияге — красуля, чаще — пеструшка, иногда неправ. — форель. В Польше — оль-шанка, стржебелька, стрзебла (Геккель); финск. — спитали-кала, ранта-лакко, майко; эст. — липпик, липпик-кала, кивви-кала, эроот, эр вея ь; башк. — берды (?); калм. — улак (Фальк). У оренб. тат. — мяляк, в р. Кондоме Кузнецк, окр. — одра и ален. У снисейск. тат. — момбза (друг. вид).